Хроники московского провала [СИ] - Валентин Горблюк

– Хочу слова.- прорычал Герундис. Ведущий потребовал тишины в зале. Когда в зале наступила тишина, Цербер продолжил,- я хочу сделать подарок своей бывшей возлюбленной и надеюсь, что она вернется ко мне. Финера, где ты, Финера,. отзовись!

Девушка в фойе отчетливо услышала свое имя. Не понимая в чем дело, ринулась в зал.

Когда она появилась в проходе, то один из прожекторов медленно повернулся в сторону девушки и ярко осветил ее. Герундис снял свою куртку, расстелил ее прямо на полу и аккуратно собрал в нее останки Борла. Выпрямился и понес сверток к выходу. Подойдя к девушке, швырнул узел к ногам.

– Держи своего родственничка. И прошу тебя первый и в последний раз – стань моей женой.

Но у Лены-Финеры страх отступил перед ненавистью. Она вызывающе посмотрела в глаза Герундису и уверенно произнесла:

– Ты что же, думаешь, поединок закончился. Завтра он будет продолжен.

– По правилам я должен драться только с одним защитником, который, к твоему сожалению, лежит здесь, – Цербер со смехом показал на завернутое тело, – хотя, у твоего Элума еще сестра под арестом. Она тоже может подать жалобу. Но знай, результат будет такой же.

– Поживем- увидим, красавчик, – девушка склонилась над свертком. Герундис повернулся и ушел. К ней подошли друзья и взяли куртку с телом Коженина. На выходе стояла санитарная машина, а рядом один из ведущих.

– Чтобы вам не тяжело было нести этот подарок от победителя, я вызвал машину. А как он меня поддал в спину, мерзавец. За это я его уважаю, – популярный телеведущий обошел машину и открыл заднюю дверь фургона.

Роман-Элум отозвал в сторону этого типа и попросил передать начальнику Департамента, что поединок будет скоро продолжен в том же составе. Телеведущий от удивления раскрыл рот, затем переспросил его, действительно ли покойник намерен выйти на арену. Лицо его приняло настолько глупый вид, что Роман-Элум улыбнулся, но подтвердил вновь свои слова. Тогда этот, нелепого вида, человек предложил ему пройти внутрь Манежа, где чиновники Департамента делили прибыль от представления.

В комнате сидели несколько огромных уродов Четвертого уровня и пили пиво. С ними был Цербер-победитель. Телеведущий, подхалимски изогнувшись, подбежал к начальнику Департамента и зашептал ему на ухо, периодически стреляя глазами в сторону Романа -Элума.

– Так, так. Ты презренная тварь, утверждаешь, что те куски мяса вновь пожелают сразиться с этим почтенным офицером, – он показал рукой на Герундиса, – видно ты совсем лишился разума. Твой сынок пусть готовится к непосильным работам. Представляешь, у него есть шанс повторить твой подвиг, ха-ха.

– Я настаиваю на продолжении поединка в ближайшее время, иначе мне придется обратиться в Департамент Контроля исполнений.

– Ну что же, хорошо. Я продолжу поединок. Мне лично лишние елбуры не помешают. Но имей в виду, если этот труп не выйдет на арену, то и ты тоже окажешься в его положении. А сейчас проваливай.

Чтобы не раскрыть местоположение квартиры братьев ученых Глоина и Дорна, друзья отправились в магазин-жилище Романа-Элума. Им нечего было опасаться, пока остается в силе жалоба Галамаса. Один из санитаров сопровождал их в фургоне и всю дорогу, забившись в дальний угол, молча разглядывал виновников сегодняшнего представления.

Показалась Стромынка, такое дорогое и привычное для них место. Роман-Элум не удержался и воскликнул: – Вот, наконец, мы и дома!

Только Лена-Финера не радовалась. Она осунулась от переживаний и всю дорогу плакала.

Аккуратно подхватили узел с телом Коженина, вошли в помещение. В зале и жилой комнате особого беспорядка не наблюдалось. Только в дальнем углу в коробке из-под спортивного снаряда Дорн обнаружил обглоданные человеческие кости- последствия засады Церберов. Чем они питаются, было известно всем. Братья-ученые попросили Романа -Элума указать отдельную комнату. Он проводил их с печальной ношей в свою спальню. Из нескольких простыней нарезали широкие полосы и скрутили их в виде бинтов. Дорн и Глоин аккуратно развязали Куртку Герундиса. Зрелище было ужасным смесь останков человека с обрывками одежды, обильно пропитанными кровью. Они аккуратно разложили все части и принялись прилаживать конечности к телу, тщательно перебинтовывая места соединений. Последней была голова. Глоин покрутил ее в руках и обратил внимание брата на то, что лицо больше похоже на спящее, нежели мертвое. Через час с небольшим процедуру сборки закончили. Мужчины аккуратно переложили останки на кровать хозяина магазина и, не спеша, покинули комнату. Оставалось только ждать. Наступил рассвет, но, несмотря на усталость от происшедших событий, нервное напряжение не давало друзьям заснуть. Все собрались в комнате, где до поездки в Самару обитали пришельцы из того мира. Роман-Элум включил телевизор. Один из телеведущих, они узнали его по Манежу, рассказывал о новостях с фронта. Периодически уродливые чиновники выступали со своими нелепо-патриотическими комментариями. Чувствовалось, что в информации отсутствовала правда. Они явно не договаривали, и это было видно по их растерянным физиономиям. Роман-Элум принес из холодильника запасы еды. Биомасса в пакетах не портилась, так как была набита всякими консервантами. Но почти ничего не было съедено. Потом Дорн сообщил, что на поединке его не будет, он пойдет к супругам Казаковым, дабы переправить их в лабораторию Неодена. Осталось меньше двух суток до назначенного времени. По их вызову прибудет санитарная машина и отвезет участников в Манеж. Лене-Финере было очень плохо. Девушка чувствовала себя морально разбитой и подавленной. Совершенно не верилось, что ее возлюбленный воскреснет. Роман-Элум нашел полпачки старых сигарет. Несчастная скурила их практически одна. Потом она вышла в торговый зал и бесцельно бродила между пыльными, никому не нужными спортивными тренажерами. Подошла к окну и приоткрыла плотную штору, но тут же задернула ее обратно. Холодный пот выступил на лбу. У дверей магазина стояли два Цербера и о чем-то мирно и тихо беседовали. Приоткрыв занавес, Лена-Финера наблюдала. Но стражи порядка не предпринимали попыток войти внутрь. Как она поняла, их охраняли. Чье это распоряжение, Герундиса или начальника Департамента? Опасались, что они сбегут или на них могут устроить покушение? Девушка вернулась в комнату и рассказала об увиденном друзьям. В семь часов утра трансляция по телевизору прекратилась и в комнате наступила гнетущая тишина. Роман-Элум сидел в кресле, отрешенно думал о сынишке. Он чувствовал себя виновником последних событий. А что если Вячеслав Иванович-Борл не вернется к ним. Тогда он собственными руками уничтожит проклятого Герундиса, а там будь что будет. Один пистолет он спрятал в надежное место. Так просто эта обезьянья тварь не отделается. Цербер может пленить девушку, к которой Роман-Элум привязался настолько крепко, что не представляет себе расставания с ней. Лена-Финера легла на кровать и закрыла глаза. Память пробудила в ней воспоминания о Москве, о том прекрасном и добром городе, откуда она родом. Вот она с подружками радостно бегает по Московскому зоопарку от клетки к клетке, тайком прикармливая животных теплыми свежими булочками с колбасой, своим завтраком. Мама часто водила ее с подружками в зоопарк, так как сама безумно любила животных. Яркое летнее солнце щекочет щеки теплыми лучиками. А вот и лоток с мороженым. Любимое Филевское Крем-Брюле. Набрали по целых две порции и жадно ели, совершенно не боясь застудить свои гландышки, и не обращали внимания на мамино ворчание. Самое интересное впереди. В этом месте народу больше, чем около других клеток. Обезьяны. Разные. Макаки, шимпанзе, гиббоны, гориллы. Народ толпится. Не подойти. Девчонки подпрыгивают. Ну, хоть одним глазком поглядеть. Люди смеются над ужимками этих животных. А им не ничего не видать. Подружка Лены прыгая, уронила не доеденное мороженое в пыль под ноги и заплакала. Рядом стоят курсанты военного училища. Молодые ребята, видно первый раз в увольнении. Один из них подмигнул своим товарищам и те, смеясь, легко подхватили маленьких девчушек и посадили к себе на плечи. Вот огромная горилла, она так близко и такая страшная. Обезьяна напряглась и протянула ей свою чудовищную лапу сквозь прутья. Наивная девочка наклонилась вперед. Ей тоже хотелось своей ручонкой дотронуться до морщинистых черных пальцев. И вдруг услышала, как горилла зарычала и произнесла: ' Ты все равно выйдешь за меня замуж. Я сделаю тебя такой же безобразной как мы все, и родишь мне маленькую симпатичную обезьяну'. Девочка в испуге подалась назад и чуть не свалилась с плеч курсанта. Она посмотрела в морду обезьяне. Боже мой -Герундис. Как он попал в наш мир? Ей захотелось бежать прочь. Она наклонилась к курсанту, а это уже не курсант-это телеведущий в своем нелепом костюме. А толпа превратилась в трехметровых уродов. Мама с подружками куда- то исчезли. Она стала истошно кричать ' Мама, мама. Забери меня отсюда. Мне страшно'. Но толпа вокруг хохотала и кричала: 'выходи за него замуж, выходи!'. А Герундис с легкостью раздвинул прутья клетки и схватил ее: ' Ну, вот ты и попалась, милая. Вперед к Рахно Филиусу!'.